Один из величайших фильмов 70-х годов прошлого века.

Сцена со съёмок фильма. СССР. 1972 г.

Сегодня в интернете увидел публикацию о 50-летней годовщине выхода фильма "А зори здесь тихие".

Сюжет картины пересказывать нет нужды: о персонажах и актёрах написаны сотни статей.

Я пробежался глазами  пару десятков из них, но так и не нашёл ответа на вопрос, который, похоже, даже никому в голову не приходит: "А почему диверсанты - немцы?"

На первый взгляд, вопрос странный - с кем ещё война-то была?

Как говорится, "кино и немцы".

Однако давайте сначала определим место действия, указанное в фильме и повести.

Вот что пишет Борис Васильев:

"На западе (в сырые ночи оттуда доносило тяжкий гул артиллерии) обе стороны, на два метра врывшись в землю, окончательно завязли в позиционной войне; на востоке немцы день и ночь бомбили канал и Мурманскую дорогу; на севере шла ожесточенная борьба за морские пути; на юге продолжал упорную борьбу блокированный Ленинград". Соотнеся это с картой военных действий, я пришёл к выводу, что было это где-то в Сегежском районе республики Карелия, к северо-западу от Выгозера.

Проблема в том, что в мае 1942 года там не было ни одной немецкой части в радиусе пары сотен километров. Более того, ни о каких диверсионных операциях немцев на этом направлении я упоминаний не нашёл, да и непонятно, какие цели они могли бы для себя преследовать так далеко от своих войск.

При этом на Карельском фронте, при относительном затишье с конца 1941 года, постоянно велась деятельность советских и финских диверсионных групп.

Одной из самых печально знаменитых акций финских диверсантов стало уничтожение советского военного лагеря в селе Петровский Ям в том же Сегежском районе, где был полностью вырезан госпиталь с ранеными солдатами и персоналом. Это произошло в феврале 1942, всего за 3 месяца до событий повести.

(Карта приблизительного места действия фильма и повести)

Более того, найдя в сети повесть Васильева, я запустил поиск по словам: ни одного упоминания о войне с финнами или финской армии там нет, хотя на линии фронта, пусть и не столь близкой согласно сюжету, советским солдатам противостояли именно они, и финские диверсанты не могли бы не упоминаться в разговорах.

Почему же автор пишет только о немцах и куда испарились финны?

После заключения мирного договора с Финляндией, советским руководством был взят курс на установление дружеских отношений с Финляндией для поддержания её нейтралитета в Холодной войне.

Помимо заключения выгодных для финской экономики контрактов, негласно проводилась политика умолчания о преступлениях финской армии на советской территории, а также об характере финской оккупации Восточной Карелии.

Забытыми оказались почти 8 тысяч этнических русских, согнанных финнами в концлагеря вокруг Петрозаводска и погибших там от голода и истязаний.

Я встречал несколько публикаций, где говорилось о том, что инициативные группы в 60е-80е годы прошлого века обращались по партийной линии с просьбами построить мемориалы, но неизменно получали отказ, а то и совет "не соваться не в своё дело".

(Советские дети в финском концлагере. Фотография сделана сразу после освобождения советскими войсками)

Эта политика со временем принесла свои плоды - я не так редко встречаю людей, которые удивляются, что финны вообще с нами воевали на стороне немцев. И виновато в этом не пресловутое "безвременье 90-х", но именно идеологические установки советского времени.

Только совсем недавно вновь заговорили об этой странице истории: в Петрозаводске был установлен крохотный знак на валуне на месте финского концлагеря в центре города, а на городском кладбище был поставлен мемориал жертвам оккупации.

Но это заслуживает отдельной статьи, а сейчас я хотел показать лишь то, как даже при самом поверхностном рассмотрении давно изученного вдоль и поперёк сюжета можно наткнуться на большой скелет в шкафу нашей исторической памяти.

(Памятный знак в Петрозаводске и мемориал на кладбище на севере города. Фотографии делал Александр Шмидке в 2018 году.)

Из Facebook Александра Шмидке.

https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=pfbid034iJfWbknueWHybfqA7QNq45CiMTNqPNkTmDYH63dkkU3XKjNtpt4ioHe8VbeHKoGl&id=1246488899&sfnsn=scwspmo

Телеграмм канал

https://t.me/blokada_ekskursii/215

Многих талантливых писателей тема Великой Отечественной войны волновала ещё не один десяток лет после окончания ужаса, который им довелось пережить. Одной из самых волнующих книг о войне является повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие», по которой был снят одноименный фильм. Картина потрясает до глубины души даже самого стойкого зрителя.

Великий кинодраматург Станислав Ростоцкий родился в 1922 году и о горестях войны знал не понаслышке. Участие в Великой Отечественной оставило навсегда отпечаток в его душе, что он и отразил в своей картине. Он сам прошел войну, и ему спасла жизнь женщина, медсестра, вытащив его, раненого, с поля боя. Она тащила раненого солдата несколько километров на себе. Отдавая дань уважения своей спасительнице, Ростоцкий снял картину о женщинах на войне.

Тема фильма: «Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а уж вам – то…». Идея фильма: « А про себя подумал: не это главное. А главное, что могла нарожать Соня детишек, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом». Ростоцкий был для актрис как старшина Васков для героинь фильма. Съёмки проходили в сложных климатических условиях и все тяготы они проходили вместе. Так, в сцене прохождения через болото вместе с девчонками каждое утро в жижу с присказкой «баба сеяла горох — ух!» шел режиссер, слегка поскрипывая протезом, оставшимся у него после ранения.

В киногруппе было много фронтовиков, поэтому перед утверждением актрис на роль был устроен кастинг с голосованием за каждую девушку. Пять девушек-зенитчиц, пошедшие за Васковым в лес, — это пять точных портретов эпохи.

Железная Рита Осянина (И. Шевчук), вдова молодого командира. Дерзкая красавица Женя Комелькова из «комсоставской» семьи(О. Остроумова). Молчаливая лесникова дочка Лиза Бричкина (Е. Драпеко). Тихая Соня Гурвич, отличница университета с томиком Блока в солдатском мешке(И. Долганова). Детдомовка Галя Четвертак (Е. Маркова).

На роль старшины Васкова режиссёр хотел пригласить известного исполнителя. Рассматривалась кандидатура Георгия Юматова. Потом появился молодой артист столичного Театра юного зрителя Андрей Мартынов. Его и утвердили на роль.

Вначале режиссер сомневался в выборе актера, но Мартынова тайным голосованием утвердила вся съемочная группа, в том числе осветители и работники сцены. Для съемок Мартынов даже отрастил усы. С режиссером они условились, что у Васкова в фильме будет своеобразный говорок — местный диалект, а поскольку Андрей родом из Иваново, ему было достаточно просто говорить на родном. Роль старшины Васкова в фильме «А зори здесь тихие…» стала для него звездным дебютом — 25-летний актер сыграл 40-летнего старшину удивительно естественно.

Андрей Мартынов открыл в своём старшине Васкове замечательную человеческую глубину. Когда старшина истошным криком: «Лягай!!!» обезоруживал немцев, в кинозалах вспыхивали аплодисменты.

Картину отправили на Венецианский фестиваль. Этот праздник кино запомнился на всю жизнь.

На предварительном просмотре для журналистов Ростоцкий пережил ужасные минуты. До этого был показан двухсерийный турецкий фильм, зрители уже осатанели, а тут им ещё показывают какой-то двухсерийный фильм про девочек в гимнастёрках. Хохотали всё время. Через двадцать минут, по признанию Ростоцкого, ему захотелось взять автомат Калашникова и всех перестрелять. Расстроенного режиссёра вывели из зала под руки.

На следующий день был просмотр в 11 часов вечера. «Зори…» длятся 3 часа 12 минут. «Я прекрасно понимал, что картина провалится: две с половиной тысячи людей, смокинговый фестиваль, картина идёт на русском языке с итальянскими субтитрами, перевода нет, — делился своими впечатлениями Станислав Ростоцкий. — Я шёл в своём смокинге, который второй раз в жизни надел, и меня держали под руки, потому что я просто падал. Я решил, что буду считать, сколько людей уйдёт с картины. Но как-то не уходили. А потом вдруг в одном месте раздались аплодисменты. Самые дорогие для меня. Потому что это были аплодисменты не мне, не актёрам, не сценарному мастерству… Вот этот враждебный зал в Италии, он вдруг стал сочувствовать девочке Жене Комельковой и её действию. Это было самое главное для меня».